Человеческие жертвоприношения в древнем и современном иудаизме

Принесение детей в жертву богам было древней и широко распространённой практикой в Ханаане. Имеется несколько египетских изображений времён Нового царства (XVI-XII вв.), на которых ханаанейские вожди, терпящие поражение от египтян, в качестве крайнего средства получения божественной помощи приносят в жертву своих сыновей. Описание подобного случая сохранила Еврейская Библия. В середине IX в. царь Моава Меша отказался признавать над собою верховную власть Израиля. В ответ на это цари Иорам Израильский и Иосафат Иудейский пошли войной на Моав и осадили Мешу в его городе: «И взял он сына своего первенца, которому следовало царствовать вместо него, и вознёс его во всесожжение на стене. И стал великий гнев на Израиле, и они отступили от него и возвратились в свою землю» (4 Цар. 3, 27). Отступление израильских и иудейских войск свидетельствует о вере евреев в действенность подобного жертвоприношения. 

Ряд сообщений ЕБ о принесении в жертву детей связывает этот обряд с божеством, имя которого по-русски передаётся традиционно как Молох. Согласно альтернативной точке зрения, соответствующее еврейское слово mlk означало не имя божества, а название жертвоприношения. Доводом в пользу этой точки зрения служит то, что в Карфагене и областях пунической колонизации термином mlk действительно называли жертвоприношение детей, получателями которого были божества Ваал-Хаммон и Танит. Этот термин засвидетельствован надписями на стелах, обнаруженных на тофетах – обрядовых участках с многочисленными останками сожжённых детей в карфагенских колониях в Северной Африке, Испании и на островах Сицилия и Сардиния.

Однако в текстах ЕБ речь скорее идёт об имени божества, а не о названии обряда, что подтверждается внебиблейскими источниками. Ханаанский бог mlk (с вероятной вокализацией molek и значением «царь») упоминается в двух заклинаниях из Угарита. В обоих случаях он упоминается в связи с местом под названием Аштарот в Заиорданье, которое в других угаритских текстах связывается с рефаимами, т.е. обитателями подземного мира. По-видимому, это же божество упоминается как Malik в списках богов из Эблы, Мари и Угарита. Дважды (в одном старовавилонском и одном ассирийском списке богов) оно отождествляется с Нергалом – месопотамским богом подземного мира. Вероятно, Молох ЕБ – это древний западносемитский бог подземного мира, связанный с культом предков (возможно, их царь), а превращение его имени в название жертвоприношения – это явление карфагенского культурного ареала. 

Принесение в жертву детей было распространено повсеместно в Израиле и Иудее. О жителях Израильского царства в целом говорится, что они «проводили (ya‘aḇiru) сыновей своих и дочерей своих через огонь» (4 Цар. 17, 17). Из правителей Иудеи, прибегавших к этому обряду, упоминаются Ахаз (2-я пол. VIII в.), который «ходил путём царей Израильских, и даже сына своего провёл (he‘eḇir) через огонь» (4 Цар. 16, 3), и Манассия (1-я пол. VII в.), который «провёл (he‘eḇir) сына своего через огонь» (4 Цар. 21, 6). Царю Иосии (кон. VII в.) приписывается реформа, в ходе которой он, якобы, «осквернил тофет, что в долине сыновей Еннома, чтобы никто не проводил (le-ha‘aḇir) сына своего и дочери своей через огонь Молоху (le-ha-moleḵ)» (4 Цар. 23, 10). Однако его сын царь Иоаким (кон. VII – нач. VI в.) «делал неугодное в очах Яхве во всём так, как делали отцы его» (4 Цар. 23, 37), что подразумевает и возобновление человеческих жертвоприношений.

И действительно, Иеремия, пророчествовавший в 620-580-х гг., неоднократно упоминает о человеческих жертвоприношениях, местом которых была «Долина сыновей (или сына) Еннома» (послужившая источником для слова Геенна), она же «Долина трупов и пепла» (Иер. 31, 40) у иерусалимских ворот Харшиф. Согласно Иеремии, иудеи «построили высоты тофета в долине сыновей Еннома, чтобы сжигать сыновей своих и дочерей своих в огне» (Иер. 7, 31). В качестве адресата этого жертвоприношения Иеремия называет, помимо Молоха, Ваала: иудеи «построили высоты Ваалу, чтобы сжигать сыновей своих огнём во всесожжение (‘olot) Ваалу» (Иер. 19, 5), «они построили высоты Ваалу в долине сыновей Еннома, чтобы проводить (le-ha‘aḇir) через огонь сыновей своих и дочерей своих Молоху (le-ha-moleḵ)» (Иер. 32, 35). 

Младший современник Иеремии Иезекииль (пророчествовал в 590-570-х гг.), обращаясь к иудеям, говорит: «Принося дары ваши и проводя (ha‘aḇir) сыновей ваших через огонь, вы оскверняете себя всеми идолами (gillulim) вашими до сего дня» (Иез. 20, 31). От имени Яхве он обвиняет Самарию и Иерусалим в том, что они «прелюбодействовали, и кровь на руках их, и с идолами (gillulim) своими прелюбодействовали, и даже сыновей своих, которых родили мне, через огонь проводили (he‘eḇiru) в пищу им» (Иез. 23, 37). Обращаясь к Иерусалиму, он говорит: «И взяла сыновей твоих и дочерей твоих, которых ты родила мне, и приносила в жертву (tizbaḥ) на съедение им (идолам). Мало ли тебе было блудодействовать? Но ты и сыновей моих заколала (tišḥaṭ) и отдавала им, проводя (ha‘aḇir) их [через огонь]» (Иез. 16, 20-21). 

Более поздний автор, писавший под именем Исайи («Третье-Исайя»), свидетельствует, что эта практика продолжалась у иудеев и в послепленную эпоху: «Не дети ли вы преступления, семя лжи, разжигаемые похотью к богам (’elim) под каждым ветвистым деревом, заколающие (šoḥaṭim) детей при ручьях, под расселинами скал?» (Ис. 57, 5). Кроме того, он, по-видимому, прямо упоминает Молоха: «Ты ходила к Молоху (mlk) с благовонною мастью и умножила масти твои, и далеко посылала послов твоих, и нисходила до Шеола» (Ис. 57, 9). Масореты огласовали здесь слово mlk как meleḵ – «царь», но в контексте отправки послов в Шеол гораздо вероятнее, что автор этого текста имел в виду Молоха. 

Послепленное священническое законодательство от имени Яхве строго запретило принесение детей в жертву Молоху: «Из детей твоих не проводи (le-ha‘aḇir) [через огонь] Молоху (le-ha-moleḵ)» (Лев. 18, 21); «Кто из сынов Израилевых и из пришельцев, живущих между Израильтянами, даст из детей своих Молоху (le-ha-moleḵ), тот да будет предан смерти: народ земли да побьёт его камнями; и я обращу лицо моё на человека того и истреблю его из народа его за то, что он дал из детей своих Молоху (le-ha-moleḵ), чтоб осквернить святилище моё и обесчестить святое имя моё; и если народ земли не обратит очей своих на человека того, когда он даст из детей своих Молоху (le-ha-moleḵ), и не умертвит его, то я обращу лицо моё на человека того и на род его и истреблю его из народа его, и всех блудящих по следам его, чтобы блудить вслед Молоха (ha-moleḵ)» (Лев. 20, 2-5).

Однако в данных законодательных положениях речь идёт лишь о жертвоприношениях Молоху, а в ЕБ имеются свидетельства о принесении людей в жертву и Яхве, причём в ряде случаев оно описывается без всякого осуждения, как приемлемая и сама собой разумеющаяся практика. Наиболее примечательным свидетельством такого рода является рассказ Книги Судей о дочери Иеффая: «И дал Иеффай обет Яхве и сказал: если ты предашь Аммонитян в руки мои, то по возвращении моём с миром от аммонитян, что выйдет из ворот дома моего навстречу мне, будет принадлежать Яхве, и вознесу сие на всесожжение. И пришёл Иеффай к аммонитянам – сразиться с ними, и предал их Яхве в руки его… И пришёл Иеффай в Массифу в дом свой, и вот, дочь его выходит навстречу ему… Когда он увидел её, разодрал одежду свою и сказал: ах, дочь моя! … я отверз уста мои пред Яхве и не могу отречься… И он совершил над нею обет свой, который дал» (Суд. 11, 30-32, 34, 35, 39).

Заметим, что Иеффай обещает принести в жертву то, что выйдет из ворот его дома, не уточняя при этом, что это будет, к примеру, животное, то есть с самого начала предполагается, что это вполне может быть человек. И Яхве принимает этот обет и выполняет просьбу Иеффая. Можно предположить также, что именно он посылает навстречу Иеффаю его дочь, показывая тем самым, что, а точнее кого, он хочет получить в жертву. Услышав о том, что её ожидает, дочь Иеффая не удивляется и не возражает, не говорит, что Яхве не принимает человеческих жертв, то есть принесение человека во всесожжение Яхве воспринимается всеми участниками события как нечто само собой разумеющееся. Дальнейшие подробности не сообщаются, но в соответствии с правилами принесения жертвы всесожжения Иеффай сначала должен был перерезать своей дочери горло, потом собрать её кровь в богослужебный сосуд, отрубить руки, ноги и голову, разрубить тело, вынуть и вымыть внутренности, возлить, разбрызгать и намазать кровь в определённых местах вокруг алтаря, после чего сжечь тело в «жертву, благоухание, приятное Яхве» (Лев. 1, 9).

Описание другого подобного случая мы находим во 2-й Книге Царств: «Был голод на земле во дни Давида три года, год за годом. И вопросил Давид Яхве. И сказал Яхве: это ради Саула и кровожадного дома его, за то, что он умертвил гаваонитян. Тогда царь призвал гаваонитян и говорил с ними… И сказал Давид гаваонитянам: что мне сделать для вас, и чем примирить вас, чтобы вы благословили наследие Яхве? И сказали ему гаваонитяне: … того человека, который губил нас и хотел истребить нас, чтобы не было нас ни в одном из пределов Израилевых, – из его потомков выдай нам семь человек, и мы повесим их для Яхве в Гиве Саула, избранного Яхве. И сказал царь: я выдам… И они повесили их на горе пред Яхве» (2 Цар. 21, 1-2, 3-4, 5-6, 8). В данном случае жертву приносят не евреи, а гаваонитяне, но она приносится во искупление греха, за который наказывает евреев Яхве, и именно Яхве является получателем этой жертвы. 

В правление израильского царя Ахава Ахиил Вефилянин ради восстановления Иерихона приносит в жертву двух своих сыновей: «Ахиил Вефилянин построил Иерихон: на первенце своём Авираме он положил основание его и на младшем своём сыне Сегубе поставил ворота его, по слову Яхве, которое он изрёк чрез Иисуса, сына Навина» (3 Цар. 16, 34). Жертва приносится согласно пророчеству Иисуса Навина: «В то время Иисус поклялся и сказал: проклят пред Яхве тот, кто восставит и построит город сей Иерихон; на первенце своём он положит основание его и на младшем своём поставит врата его» (Нав. 6, 26). Хотя прямо не говорится, кто является получателем жертвы, из контекста можно понять, что она приносится Яхве во искупление греха. 

Из яхвистских пророков первым против человеческих жертвоприношений выступает Иеремия на рубеже VII и VI вв. У более ранних пророков их осуждение отсутствует. Так, Осия в конце VIII в. бичует жителей Израильского царства, сделавших изображения Яхве в виде тельца: «И ныне прибавили они ко греху: сделали для себя литых истуканов из серебра своего… и говорят они приносящим в жертву людей (zoḇḥe ’adam): “целуйте тельцов!”» (Ос. 13, 2). Смысл еврейского оригинала не вполне понятен, поскольку выражение zoḇḥe ’adam может означать как «приносящие в жертву людей», так и «приносящие жертву люди». Если верен первый вариант, слова Осии могут быть поняты как осуждение призыва целовать тельцов, но не человеческих жертвоприношений.

Пророк Михей, проповедовавший в Иудейском царстве в конце VIII в., перечисляет по нарастающей возможные жертвы Яхве, из которых самая великая – жертвоприношение первенца: «С чем предстать мне пред Яхве, преклониться пред богом небесным? Предстать ли пред ним со всесожжениями, с тельцами однолетними? Но можно ли угодить Яхве тысячами овнов или неисчетными потоками елея? Разве дам ему первенца моего за преступление моё и плод чрева моего – за грех души моей?» (Мих. 6, 6-7). Для Михея принесение в жертву ребёнка не более предосудительно, чем всесожжение тельца или овна. 

В пророчестве его соотечественника и современника Исайи пламя, исходящее из уст Яхве, зажигает жертвенный костёр, приготовленный для ассирийского царя: «Вот, имя Яхве идёт издали, горит гнев (или лицо) его, и пламя его сильно, уста его исполнены негодования, и язык его, как огонь поедающий… Ибо тофет давно уже устроен; он приготовлен для царя, глубок и широк; в костре его много огня и дров; дуновение Яхве, как поток серы, зажжёт его» (Ис. 30, 27, 33). Вряд ли такой образ мог возникнуть у Исайи, если бы в его сознании Яхве и человеческие жертвоприношения были несовместимы. 

Даже Иезекииль (нач. VI в.), осуждающий человеческие жертвоприношения, признаёт от имени Яхве, что они совершаются по его воле: «И я осквернил их дарами их, когда они стали проводить (ha‘aḇir) [через огонь] всё, открывающее утробу (peṭer raḥam), чтобы разорить их, дабы знали, что я – Яхве» (Иез. 20, 26). 

Как было указано выше, послепленное законодательство запретило приносить людей в жертву Молоху. С человеческими жертвоприношениями Яхве дело обстоит несколько по-иному. Во-первых, по сей день остаётся в силе положение Книги Левит о случае, в котором принесение человека в жертву Яхве является не только возможным, но и обязательным: «Только всё заклятое, что под заклятием отдаёт человек Яхве из своей собственности, человека ли, скотину ли, поле ли своего владения, – не продаётся и не выкупается. Всё заклятое есть великая святыня Яхве. Всё заклятое, что заклято от людей, не выкупается; оно должно быть предано смерти» (Лев. 27, 28-29). 

Во-вторых, сохраняется формальное требование принесения евреями в жертву Яхве первенцев мужского пола от животных и от людей: «И сказал Яхве Моисею, говоря: посвяти мне каждого первенца, открывающего утробу (peṭer reḥem) всякую между сынами Израилевыми, от человека до скота: мои они» (Исх. 13, 2); «Отдавай мне первенца из сынов твоих; то же делай с волом твоим и с овцою твоею» (Исх. 22, 29-30). 

Посвящённое Яхве приносится ему в жертву: «Всё первородное мужеского пола, что родится от крупного скота твоего и от мелкого скота твоего, посвящай Яхве, богу твоему: … пред Яхве, богом твоим, каждогодно съедай это ты и семейство твоё, на месте, которое изберёт Яхве. Если же будет на нём порок, хромота или слепота или другой какой-нибудь порок, то не приноси его в жертву (tizbaḥ) Яхве, богу твоему» (Втор. 15, 19-22). 

Однако детей от принесения в жертву теперь положено выкупать: «Всё, открывающее утробу (peṭer reḥem), – мне, как и весь скот твой мужеского пола, открывающий утробу… всех первенцев из сынов твоих выкупай» (Исх. 34, 19-20); «Проводи (ha‘aḇarta) [через огонь] для Яхве всё, открывающее утробу (peṭer reḥem); и всё первородное из скота, какой у тебя будет, мужеского пола, – для Яхве … и каждого первенца человеческого из сынов твоих выкупай. И когда после спросит тебя сын твой, говоря: что это? то скажи ему: … я приношу в жертву (zoḇeaḥ) Яхве всё, открывающее утробу (peṭer reḥem), мужеского пола, а всякого первенца из сынов моих выкупаю» (Исх. 13, 12-15). 

Обратим внимание, что в последней из приведённых цитат принесение первородного в жертву Яхве передаётся тем же самым техническим термином h‘br, «проводить [через огонь]», которым ЕБ описывает жертвоприношения Молоху. Этот же термин использует Иезекииль (20, 26) в заявлении от имени Яхве, что это по его извращённой воле евреи приносят в жертву всё, «открывающее утробу». Ясно, что положения священнического законодательства о посвящении всего первородного мужского пола Яхве следуют древней еврейской традиции принесения в жертву скота и людей. Если бы первенцы никогда не приносились в жертву Яхве, не было бы и никакой необходимости в их выкупе. Возможно, миф в Быт. 22 о несостоявшемся принесении Авраамом в жертву Исаака был придуман именно с целью обосновать замену фактического жертвоприношения ребёнка его символическим выкупом. 

Подробности выкупа ЕБ излагает в виде наставления Яхве Аарону: «Всё, открывающее утробу (peṭer reḥem) у всякой плоти, которую приносят Яхве, из людей и из скота, да будет твоим; только первенец из людей должен быть выкуплен… а выкуп за них: начиная от одного месяца, по оценке твоей, бери выкуп пять сиклей серебра… но за первородное из волов, и за первородное из овец, и за первородное из коз, не бери выкупа: они святыня; кровью их окропляй жертвенник, и тук их сожигай в жертву, в приятное благоухание Яхве» (Числ. 18, 15-17). 

«Выкуп сына» (pidyon ha-ben), входящий в число 613 заповедей иудаизма, совершается на 31-й день после рождения еврейского первенца мужского пола. Отец ребёнка обязан отдать его Яхве в лице жреца (когена), после чего выкупить обратно за 5 шекелей (порядка 100 г серебра), что формально избавляет жреца от необходимости зарезать ребёнка и сжечь его «в приятное благоухание Яхве». 

Как мы видим, вопреки утверждениям иудеев и иудействующих о том, что человеческие жертвоприношения чужды культу Яхве и их случаи в истории евреев были отступлениями от этого культа, вызванными внешними влияниями, в действительностью принесение людей в жертву было изначально органической и обязательной частью яхвизма и в определённом смысле остаётся ею по сей день.