ЧП больничного  масштаба с далеко идущими выводами

Ранним утром  14 июня 2015 года  в стационаре  хирургического  отделения  Районной больницы  ( ЦРБ)  Советско-Гаванского района  случился  пожар, в результате полученных ожогов  погиб пациент, который  был госпитализирован после того как  в пьяном виде попал под машину.    Пятиместная палата , где он  находился, основательно   выгорела . А  17 июня   Юрий Михайлович Егоренко,  на тот момент главврач  ЦРБ, был освобожден от занимаемой им должности распоряжением   министра краевого здравоохранения  Александра  Витько.  Было  возбуждено   уголовное дело,  и третьего марта этого года  по результатам  расследования   Егоренко   предъявили  официальное  обвинение.  О чем мне по телефону  сообщил сам  Юрий Михайлович,  будучи  в конце  марта   в Хабаровске.  Я попросил его   рассказать  об обстоятельствах  данного  дела и   причинах пожара в хирургическом отделении. Он согласился, мы встретились  и вот что из этого получилось.

Юрий Егоренко судится в двух судах сразу: за восстановление в должности главврача и против обвинения в халатности 

Кто ответит  за смерть пациента?

– Юрий Михайлович, в  чем  Вас  обвиняют?

– Третьего  марта мне вручили утвержденное прокурором  обвинительное заключение    по части 2, ст.293  Уголовного кодекса . Это халатность, повлекшая по неосторожности причинение тяжкого вреда здоровью или смерть человека.

– Согласны ли Вы с этой формулировкой?

– В причинах  этого происшествия  следствие объективно не разобралось .  Как руководитель медицинского учреждения  я , несомненно,  отвечал  за все,  что происходило в больнице.  И морально и дисциплинарно. Что же касается уголовной  ответственности  в отношение  любого  должностного лица , то она наступает  только  тогда , когда его  личные действия  или бездействие приводят к тяжелым последствиям. Перекладывание  вины  с  руководителя на подчиненных, также как и с подчиненных на руководителя, несправедливо и незаконно.   Данный  пожар со смертельным исходом  случился по недосмотру   медперсонала, дежурившего  в те сутки в хирургическом отделении во главе с дежурным врачом. При этом дежурным врачом был  сам заведующий хирургическим отделением Юрий Козак,  не  обеспечивший должную пожарную безопасность. Мое же упущение  в том, что я не  добился  от него надлежащего  выполнения своих обязанностей, а еще лучше своевременно  не освободил от занимаемой должности. Однако  готовивший обвинение следователь  Следственного комитета  по Советско-Гаванскому району  Алексей Павлов  определил виновным  меня  на том основании, что в этом здании отсутствовали  пожарная  сигнализация и не  функционировал  пожарный водопровод. 

– Какую оценку   действиям  Юрия Козака  дало  официальное  следствие?

– Насколько я знаю, Козаку  ничего  не предъявлено  и его действия  никто по-настоящему  не расследовал .   Хотя по приказу главврача и по своим   должностным  обязанностям  именно он  отвечал   в своем  хирургическом отделении за  противопожарную безопасность  в целом   и тем более  будучи на  дежурстве .  Больного, который затем  умер из-за ожогов, в нарушение всех правил разместили одного в пятиместной палате, что на втором этаже. Он после ДТП лежал с многочисленными переломами, был привязан к кровати и , по имеющимся у меня сведениям, курил. По заключению экспертизы, возгорание могло произойти из-за горящей сигареты или  постороннего нагревательного прибора.  И то и другое на совести персонала. Я  не исключаю, что  Козак и его подчиненные  во время  злополучного дежурства употребляли спиртное и в результате не приняли вовремя  должных мер. Не потому ли прямо  во время дежурства он  заменил дежурившую сестру на старшую медсестру?   Других  объяснений случившемуся я не вижу. В огне  пожара больной очень громко  кричал едва ли не  целый час – это хорошо слышали в   детском отделении этажом выше.  Однако дежурная бригада во главе с   Козаком  спохватились только тогда, когда практически все уже было кончено.  Хотя санитарки обязаны бодрствовать ночью. И мы неоднократно проводили до этого в хирургическом отделении противопожарные тренировки. Но с этим   пожаром бригада  фактически не боролась , огнетушителями  не воспользовалась, расположенную поблизости пожарную службу  вызвала поздно.  И это при том, что буквально рядом с  палатой, где сгорел пациент, находилась палата с дежурившими там санитарками.    Раньше Юрий  Козак уже попадался на работе в нетрезвом  виде и  однажды  после очередного такого случая на оперативной планерке я объявил во всеуслышанье , что он уволен. Но потом его пожалел, с учетом острой нехватки квалифицированных врачей. Теперь расхлебываю.  Полноценного  расследования действий дежурного медперсонала   крайминздрав мне провести не дал.  Распоряжением краевого министра  через  три дня  после  происшествия я был уволен,  а  дежурившие во  время  пожара  не понесли никакой ответственности.  Вопреки здравому смыслу.

– На чем тогда  базируется  прокурорское обвинение в Ваш адрес?

– Мне вменяют в вину отсутствие пожарной сигнализации в хирургическом отделении. Сигнализации действительно не было, но не потому,  что   я  как будто бы   проявил халатность, а в силу такой  объективной   причины, как длительное  отсутствие необходимого  бюджетного финансирования.   Сначала требовалось  провести капитальный ремонт трехэтажного здания    хирургического  и детского  отделений    с полной заменой устаревшей электрики, которая сама по  себе  пожароопасна, не раз возгоралась.   И  только затем  ставить сигнализацию. Иначе в случае последующего ремонта ее пришлось бы сдирать, а это ущерб не менее миллиона рублей.   Надзорные органы  неоднократно вручали мне  предписания с требованием  устройства сигнализации , однако  денег  больнице на ремонт  никто не давал, включая министерство  краевого здравоохранения .  И закрывать хирургическое отделение я тоже не имел права. Людей каждый день нужно  оперировать, а других приспособленных помещений нет.  По хорошему, следствие должно было спросить     у краевого  министра  Витько и у главы районной администрации Бухрякова: почему в течение многих лет  на решение данной проблемы не выделялись необходимые деньги, хотя я неоднократно поднимал перед ними этот вопрос? А  не искать крайнего в лице уволенного без всякого разбирательства бывшего  главврача.

– Несмотря на нехватку бюджетного финансирования, что  Вами предпринималось для  решения  вопроса  с ремонтом и  сигнализацией в хирургическом отделении?

– Начну с того, что  представляет собой  больница Советско-Гаванского района.  Это 28 зданий и сооружений, разбросанных по всему городу, в основном 50-60-х годов постройки. Все крайне изношенные и требующие ремонта.   Трехэтажный корпус  хирургического и детского отделений был сдан  в эксплуатацию в 1990 году и изначально  предназначался   для инфекционных больных  с расчетом на 109 мест. Но нам столько было не нужно, и я  решил  его перепрофилировать. Кстати, в том же 1990 году   городской совет депутатов Советской Гавани  утвердил меня главным врачом  районной больницы,  и затем четверть века я  занимал этот ответственный пост.   Перепрофилированное здание  имело поначалу пожарную  сигнализацию, но в 90-е при  замене  неоновых ламп на обычные лампочки  недобросовестными  подрядчиками  сигнализация  вышла из строя.  В других корпусах ее не было изначально. В 90-е и нулевые  районная больница  кое-как выживала, и о  капремонтах  можно было только мечтать.  Довольствовались исключительно  косметическими.  И только  в  2011-м  по федеральной программе модернизации  мы  получили целевые  средства на ремонт и новое оборудование.

– Что же вам  помешало при выполнении этой программы?

– Выделенных тогда средств   хватило на полный  капремонт нескольких корпусов  и на частичный ремонт того  здания, где затем случился пожар.  В первую очередь заменили  протекавшую  крышу на металлопластик и продуваемые дырявые деревянные окна на  пластиковые для нормальной работы в зимних условиях. Следующим этапом  намечался  внутренний ремонт с полной заменой электрики и установкой пожарной сигнализации. Но средства по программе модернизации закончились, а в 2013-ом началась передача ЦРБ из районного ведения в краевое, которая затянулась из-за разногласий между  районом и крайминздравом  до  февраля 2014 года. И только в  октябре 2014 мы получили от краевого министерства  первую сравнительно небольшую сумму в размере 2,9 миллиона рублей, предназначенную  на остро необходимое эндоскопическое оборудование. Одновременно мы  подготовили и провели через госэкспертизу  необходимые  документы для   ремонта  и дооборудования   больницы  на общую сумму  около 40 миллионов рублей. Из них  9 миллионов предназначались  на ремонт  хирургического  отделения, в том числе   1,9 миллиона  на  пожарную сигнализацию. Пакет этих документов я  сдал  в краевой минздрав  в конце  2014-го,  и в январе 2015-го  наши сметы включили в краевую программу.  Но  в феврале  в связи с разразившимся кризисом вышло постановление  губернатора Вячеслава Шпорта  о  временной приостановке   программ по ремонту и оборудованию  и финансированию  только самого  необходимого: питания, медикаментов, зарплаты. А в июне в хирургическом отделении случилось ЧП.

… Сигнализаии как не было так и нет

– После Вашего увольнения ремонт в хирургическом отделении выполнили, пожарную сигнализацию установили? 

– Нет, хотя прошло уже десять месяцев. Документы на ремонт первого этажа, подготовленные еще в мою бытность, только недавно  подали на аукцион. А на пожарную сигнализацию  пока что   даже не  прошли госэкспертизу.  При том что есть еще и второй  не отремонтированный  этаж. И когда до него дойдет очередь –неизвестно. В  декабре прошлого года пожарную сигнализацию установили  в трех  других корпусах, где ремонт  провели, когда я  еще был  главврачом. Что и требовалось доказать: сначала ремонт, потом сигнализация.

– Как складывались Ваши отношения  с Юрием Козаком до пожара?

– В свое время  я его выдвинул на должность заведующего отделением в  91-ом году.  Став руководителем, он перешел  ко мне в оппозицию при поддержке тогдашнего  главы района Луговского и  был избран депутатом в  районный совет, хотя  активным общественником  никогда не был.    За все время я ни разу не слышал, чтобы будучи   депутатом  Козак добивался от районной и краевой власти  выделения  средств на ремонт  родного ему   хирургического отделения или  как-то еще радел за  больницу.

– Чем Вы объясняете возбуждение против Вас уголовного дела?

– Предвзятым отношением ко мне со стороны краевого минздрава. Я стал неугоден   после того, как в 2011-м  попросил у приезжавшего в Советскую Гавань Вячеслава Шпорта 18 миллионов на оборудование для родильного дома. И он  распорядился  их  выделить.  Накануне министр Витько  передал мне через  руководителя районного здравоохранения   Дмитрия Четверякова устное указание– ничего у губернатора  не просить. Я поступил по своему, зато родильный дом получил  современное оборудование.  И еще. Как заслуженный врач с полувековым  стажем  я как-то раз   сделал замечания своему министру  з его  некорректное  поведение .  И это ему не нравилось.  Считаю, что притянутая за уши попытка вынести мне обвинительный приговор преследует целью  сделать меня  козлом отпущения.

– Что Вы ожидаете от  суда?

– Непредвзятого  рассмотрения  фактов.  Сигнализации в отделении  как не было так и нет, пожарный водопровод по прежнему не работает. Об этом прекрасно знают и  в  районе  и в крайминздраве. Все упирается в финансы.  Если опять что-то случится,  опять виноват будет Егоренко? Кстати, о том, что   сигнализация и водопровод   в хирургическом  отделении в  свое время вышли из строя во время ремонтов  я узнавал не от заведующего  отделением Козака, а от своих заместителей по хозяйственной части и технике безопасности.  Они об этом тоже узнавали не от заведующего отделением, как ответственного за пожарную безопасность, а в результате своих проверок.  Хотя Козак обязан был следить за ходом ремонтных работ и не допускать  порчи вверенного ему имущества. Я надеюсь, что  суд во всем разберется и  справедливость непременно  восторжествует.

В И К Т О Р   М А Р Ь Я С И Н, город   Х А Б А Р О В С К