Интервью с вожаком волчьей стаи

Про Дмитрия Шамовича и его волков не слышал разве что человек, который вообще не следит за интернетами – персонаж в Беларуси более чем известный. Биолог, живущий на уединенном хуторе в Россонском районе рядом (или на территории фиг разберешь) республиканского ландшафтного заказника «Красный Бор», про него уже кто только материалов не делал. И «Совбелка», и «Рэспублика», и телевидение сюжеты снимало, и на BBC фильм показали (рекомендую, кстати) и даже блогер drugoi писал. Еще эти волки засветились в опусах «Беларусьфильма», но это уже точно никому не интересно. В общем, Америку я этим постом для кого-то вряд ли открою, но тем не менее.

«Когда я выпущу волка, главное — не отходите далеко, — говорит Дима, кроша топором замерзшие говяжьи трахеи. — Мои волчки при людях росли с двухнедельного возраста, поэтому воспринимают вас как волков, новых членов стаи. А как выяснить, какое место вы занимаете в иерархии? Правильно, выяснить это можно только зубами. Пока вожак, то есть я, этого не позволяет, они будут мирными. Да и мясо у меня — волку не до вас… Ну что, готовы? — Дима подходит к вольеру и слегка приоткрывает зарешеченную дверь. — Поехали!»

Стая

Россонский район, окраина Беларуси, население 3—4 человека на квадратный километр — короче говоря, медвежий угол. Самое глухое место здесь — ландшафтный заказник «Красный бор»: озера, болота, леса. Рядом с заказником полупустые деревни, на три обветшалых, разрушающихся дома один целый. В одной из таких деревень, на отшибе, возле реки живет биолог Дмитрий Шамович.

Вот уже который год в его большой деревянный дом регулярно наведываются гости со всего мира: немцы, французы, англичане, именитые фотографы, режиссеры документального и художественного кино. Люди стремятся сюда, чтобы понаблюдать за дикой природой. Дима с ней на короткой ноге. Например, у него во дворе живут волки.

Волки появились у Шамовича около 8 лет назад. Тогда он только перебрался в Россонский район, окончив аспирантуру Института зоологии НАН Беларуси, и рассчитывал заняться развитием экотуризма. На хуторе охотхозяйства, где жил Дима, прописались волк и медведь.

Серый Тер был затейник еще тот: когда туристы теряли бдительность, он подкрадывался к ним и прикусывал за мягкое место. Больно не было, но страху многие натерпелись. Волк совсем перестал бояться людей, и это его погубило. Однажды он убежал, добрался до соседней деревни и начал там исследовать подворья. Естественно, зубастого застрелили.

Потом было еще пять волков. И у каждого своя судьба. После нескольких лет битья лбом в стену Дима Шамович понял, что ни о каком развитии экотуризма в организации, заинтересованной в первую очередь в развитии охоты, речи идти не может. Он решился отправиться на вольные хлеба, попросил отдать ему животных, все равно они никому нужны не были. Чтобы шибко умному биологу неповадно было, всех подопечных застрелили.

Но, видно, Шамовичу было суждено жить среди волков. Сегодня в вольере, расположенном рядом с домом, у него живут три серых: самцы Бой и Тер и самка Дая. Каждого он взял слепым волчонком, выходил и стал для них «семьей».

Когда Дима подходит к вольеру, серые начинают беспокойно нарезать круги возле решетки. Шамович опускает на сетку руку, и волки начинают драться за право ее облизать.

Бой практически сразу с рыком валит на землю спокойного Тера и хватает его пасть в зубы. Тер прижимает уши, терпит. Скулит. Но как только более сильный волк его отпускает, вновь начинает бороться за место под взглядом вожака.

«Волчки… волчки», — ласково приговаривает Дима, трепля косматые зубастые морды.

Бизнес

На прогулку выпускают волка Тера, и даже не потому, что он самый смирный. Как только серый покидает вольер, он не отбегает далеко и приступает изучать двор. Двое оставшихся в вольере спокойно следят за членом стаи. Если бы выпустили Боя, Тер, оставшись без постоянно терроризирующего его товарища, разобрал бы по бревнышку вольер минут за десять. Вот такие странные отношения.

Когда Дима выпускает на свободу волка, дети, женщины и собаки запираются в доме. Просто так. На всякий случай.

«Вообще волчок — животина умная, сам он конфликтовать не полезет, — рассказывает Шамович. — Но фотографы разные бывают: помню, один увлекся, метров на пятьдесят от меня отошел, фотоаппаратом махает, голосит… До сих пор как живой перед глазами стоит… [мы медленно пятимся к двери дома]. Да шучу я! Но поверьте, страху этот товарищ натерпелся, когда волчок его на снег повалил и прижал слегка».

— Хоть раз, когда с волками гулял, у тебя возникала тревога за свою жизнь?

— Поверь, как только она появится, волчки сразу в расход пойдут, — в голосе вожака волков нет ни тени сомнения.

Сегодня Дмитрий Шамович зарабатывает на жизнь тем, что принимает группы экотуристов. От желающих, как оказалось, отбоя нет. Многие иностранцы, оказывается, едут к нам не для того, чтобы париться в банях, пить водку и отстреливать по лесам живность, а чтобы… исследовать грибы в нетронутых белорусских лесах! Или чтобы часами, затаившись в небольшой палатке, ждать момента, когда поутру начнет токовать глухарь.

К своему бизнесу Дима подходит обстоятельно. Он зарегистрировал агроусадьбу и уже несколько лет строит гостевые комнаты на втором этаже. Все: от сантехники до малярных и столярных работ — делает своими руками. Строительную бригаду, нанятую из местных, он сразу разогнал: не терпит халтуры. Привозить строителей из Минска слишком накладно. Уже к следующему году будут закончены 4 комнаты. Каждая — с отдельным санузлом и душевой кабиной.

«На моей памяти уже были иностранцы, отказавшиеся поселиться в гостинице потому, что удобства там были не в номере, а в коридоре, — поясняет свою чрезмерную заботу о клиенте Дима. — Надо понимать, что европейцам надо предоставлять услуги европейского уровня».

О том, что взгляд на ведение туристического бизнеса у Дмитрия Шамовича соответствует действительности, говорит хотя бы то, что посещения групп, желающих провести время с вожаком волчьей стаи, расписаны на год вперед! Подавляющее количество стремящихся попасть сюда людей преследуют научный или околонаучный интерес, и лишь единицы приезжают из праздного любопытства…

Мы прогуливаемся с волком по окрестностям Диминой усадьбы. Со своим подопечным хозяин разговаривает: обучить волка приказам, в отличие от собаки, просто нереально: «Он идет за нами, потому что мы сейчас — его стая. Мол, стая сюда пошла — и я пошел. А научить серого палку приносить или на задних лапах скакать у вас никогда не получится. Вы когда-нибудь волчка в цирке видели? То-то».

Вдалеке слышен протяжный непрекращающийся вой. Бой и Дая беспокоятся: куда подевался Тер с вожаком?

Бесправные хищники

Слепых волчков Шамовичу предлагают практически каждый год. Бой и Тер как раз были принесены охотниками, нашедшими их в логове. Дая родом из Березинского биосферного заповедника.

«Волчки в Беларуси — самые бесправные хищники, — уверен Дима. — Сезон охоты на них открыт всегда — бери вилы, убивай и получай награду».

Действительно, существует у нас в стране такой вид приработка — специалисты ходят по лесам, отыскивают волчьи логова и сдают слепых щенков поштучно на убой. И совершенно все равно, волчью ты шкуру принес или шкурку волчьего детеныша — награда будет твоей. Но иногда охотхозяйства прекращают выплачивать премии за волчьи жизни, и тогда этих щенков несут таким людям, как Дима.

«Только не делайте из меня эдакого защитника природы, — просит он, — всех волков не спасешь, я это понимаю. Да и надо ли…»

Но смотря на то, как Дима общается со своей стаей, наблюдая, с какой готовностью и безразмерным доверием матерые хищники ложатся перед своим вожаком-человеком, подставляя беззащитное пузо, понимаешь: если бы у Шамовича была на то возможность и власть, многие волчьи жизни были бы спасены.

«Беда в том, что волки кушают копытных животных, а те являются трофеями, за которые платят хорошие деньги. Нередко в валюте. Давайте называть вещи своими именами: человек просто объявил награду за голову конкурента, — говорит Дима. — Волк получает свою добычу, рискуя жизнью, она необходима ему для пропитания. Какой-нибудь Ганс или Вульф, стоя на вышке с „оптикой“ в руках, стреляет для развлечения и рискует разве что отморозить себе зад в ожидании, когда кабан подойдет к кормушке. Вот такая справедливость».