О партии капитулянтов России

 Где-то с начала двадцатого века в России неизменно побеждают партии капитулянтов. То есть – широкие коалиции политических сил, выступающих за поражение России/СССР/РФ в какой-нибудь войне. Причём эти коалиции обычно поддерживаются самим же государством – точнее, определённой частью его элиты. А также, разумеется, и извне – обычно какой-нибудь великой державой с естественными, неизвращёнными (гео)политическими интересами.

Если смотреть с этой точки зрения, то «леворюция 1905 года» была победой партии капитуляции перед Японией. То есть широкой неформальной коалиции, союза союзов «лучших людей», и не только России: от Витте и до Каляева, от Гапона до Ленина, от английских планировщиков из Форейн Офис и и до русских студентиков, славших поздравительные телеграммы микадо [1]. Похоже, что в этой самой партии состояли и люди повыше: феноменальный успех японского шпионства – о котором потом ходили легенды – объяснялся, скорее всего, изменой на самом верху.

Партия, правда, оказалась не вполне успешной – та «леворюция» всё-таки провалилась. Зато успеха добилась в семнадцатом партия капитуляции перед Германией, устроенная аналогичным образом. Правда, тут коалиция была ещё шире и серьёзнее, к тому же люди учли ошибки. В частности, им удалось лишить власти Императора, который тогда оставался чуть ли не единственным элитным игроком на стороне России. Дальнейшее, в общем-то, было делом техники, включая гражданскую войну [2].

Режим, установившийся после 1917 года, был не просто капитулянтским, а просто колониальным. Тем не менее (а точнее – как раз благодаря тому) о своих корнях он помнил очень хорошо. Поэтому, в частности, все попытки сыграть этой картой блокировались на дальних подходах. Не будем сейчас вдаваться в подробности, хотя они любопытны. Заметим только, что именно отсюда растут ноги у культа большевистской «непримиримости» [3] – в любом колебании и попытке компромисса они видели начало сколачивания капитулянтской партии. Широко известный в узких кругах Владимир Лефевр в своё время вывед из этого представление об особой советской этической системе, построенной вокруг отвержения компромисса. Тут он, конечно, принял следствие за причину, но тем не менее.

Однако ж, когда пришло время очередной линьки советской системы (в конце восьмидесятых), она была произведена всё тем же проверенным способом. А именно – была сформирована широкая коалиция за капитуляцию перед Америкой. Только на сей раз она была направлена не против первого лица, а им возглавлялась – лидером партии капитулянтов был Михаил Сергеевич Горбачёв. Который одновременно угрожал Америке «ассиметричным ответом» и потихоньку вывозил за рубеж золотой запас. Впрочем, его всё равно свергли капитулянты более радикальные, чем он сам: Горбачёв хотел слишком многое сохранить, то есть его план капитуляции не был безоговорочным.

Про эпоху Путина и говорить нечего: она состоит из одних капитуляций. Начиная с окончательной сдачи остатков советского влияния в Афганистане и кончая нынешней Украиной.

Здесь, наверное, должна была бы быть какая-нибудь мораль в духе «ну и гады же они там все» или «все беды от пятой колонны». Мы от этого воздержимся. Интереснее другие вопросы:

а) зачем данная технология применяется;
б) почему она так эффективна в России (и больше, кажется, нигде)?

Ну, ответ на первый вопрос понятен. Именно идея капитуляции способна быстро сплотить политически активную часть российского общества, причём поверх любых идеологических разногласий и даже личных антипатий, а также получить поддержку извне. А единодушная поддержка политически активной части общества (мнения пассива можно в расчёт не принимать, или даже принимать с обратным знаком) дорогого стоит. А если ещё какая-нибудь Англия или Франция подключится, так можно горы свернуть, не говоря уже о каком-то паршивом государственном перевороте, например. Или, наоброт, укрепления существующей власти (что равносильно перевороту).

Но остаётся вопрос: почему? Почему такая странная и непопулярная нигде в мире программа – сдаться – вызывает в России столь массовую поддержку?

Об этом поговорим чуть позже.

[1] Сейчас можно сколько угодно доказывать, что это утка, пущенная, ну конечно же, «реакционным царским режимом». Для меня этот вопрос стал вполне ясен, когда в интернетике посыпалось тоннами – «держись, Украина, мы с тобой, убивайте сепаратистов, жгите колорадов» и т.п. Так что, я думаю, спорить можно только по поводу того, дошли телеграммы до микадо или нет.

[2] Когда сейчас некоторые прекрасные люди говорят и пишут, что «не большевики начали гражданку», то я понимаю, что курс истории большевизма всё-таки необходим. Гражданская война была для большевиков не только средством, но и целью. Ленин предлагал «превратить войну империалистическую в войну гражданскую» в августе 1914 года. Буквальный смысл этих слов таков: «не дадим русским убивать немцев, а заставим русских убивать русских же, то есть самих себя». Заметим ещё раз: это планировалось с самого начала.

[3] Сейчас многие уже подзабыли, что слова «непримиримость» и «беспощадность» в советском лексиконе считались скорее позитивно окрашенными и пригодными для самоописания. Хотя, казалось бы, это азы социальной демагогии – приписывать себе готовность к компромиссу, желание мира, милость к побеждённым и жалость ко всем вообще. Но нет же, бубнили до самого конца: «будьте образцово беспощадны к мельчайшим проявлениям буржуазного так называемого гуманизма».

Константин Крылов


) продолжение следует (