Подоплёка событий в Армении: сольют ли армяне Нагорный Карабах?

Уже две недели тянется ситуация с захватом заложников в полицейском участке Еревана. За это время она успела сначала немного разрядиться после того, как в воскресенье были отпущены все заложники-полицейские, и снова накалиться в последние дни, когда стало ясно, что планируемый диалог между властями Армении и захватившей участок группировкой "Сасна-црер" сорвался. Ну или “сорвался”. У блокированных захватчиков полицейского участка есть немало активных сторонников в городе и стране, проводящих регулярные демонстрации и даже вступающие в стычки с полицией. Тех, кто идёт на явное нарушение порядка и атакует правоохранителей, арестовывают либо разгоняют, но на более решительное подавление протеста не идут и эпицентр противостояния не зачищают.

Создаётся впечатление, что ситуация переведена в русло длительного вязкого противостояния, результатом которого в итоге станет делегитимация действующего режима, выравнивание в глазах населения власти и оппозиции, и сразу за этим – создание революционной ситуации, в которой дальнейший курс республики можно будет радикально изменить в любом из нескольких направлений. При оценке динамики таких протестов не следует слишком отвлекаться на разовые сдвижки в пользу власти или оппозиции, сколь бы существенны они ни казались, если только они не означает полный разгром и уничтожение одной из конфликтующих сторон, – надо смотреть на долгосрочное изменение их потенциалов. Поэтому неверно, когда наблюдатели в РФ делают выводы космического масштаба из отдельно взятого захвата здания протестующими или, наоборот, из отдельно взятого разгона митинга и ареста его активных участников.

Помимо внутриполитического значения, эта ситуация имеет непосредственное отношение и к проблеме урегулирования карабахского конфликта, поскольку одним из требований упомянутой группировки является отказ Еревана от сдачи прилегающих к Нагорному Карабаху районов Азербайджана, якобы уже согласованной на переговорах в Вене и Санкт-Петербурге. Необходимо отметить, что такое соглашение, если оно действительно достигнуто, является огромной односторонней уступкой Еревана, означающей осознание им невозможности удерживать прежние позиции. В ответ Баку не признаёт даже теоретическое право Нагорного Карабаха на отделение, а просто скажет спасибо (и то не факт) и продвинет войска на новые рубежи, чтобы давить уже с новых, более выгодных позиций. И если Армения не может добиться от Азербайджана уступок по Карабаху сейчас, контролируя немалые территории Азербайджана, то тем более не получит никаких уступок потом, когда контроль армянской стороны сузится до самого Карабаха и Лачинского коридора. Возвращение Азербайджану территорий без встречных шагов означал бы явный отказ Армении от победных итогов войны 90-х. И если Саргсян действительно пошёл на переговорный “прогиб”, значит, дела Армении совсем плохи, никакой помощи от Москвы в случае войны ждать не приходится и армянский президент просто тянет время дополнительными уступками.

Естественно, принимать этот соглашение армянское общество неготово и активно ему сопротивляется. В этих условиях практически любая политическая сила, которая воозьмётся открыто протестовать против позорной капитуляции, автоматически получит немалую толику народных симпатий, что в сочетании с общим недовольством правящей командой, накопившимся за долгое время, образует горючую смесь протестных настроений, взорвать которую может даже небольшая группа решительных людей.

При этом власть в Ереване находится в двойственном положении. С одной стороны, она в какой-то мере разделяет общественное недовольство навязываемым извне компромиссом по Карабаху и, возможно, даже пытается использовать его как фактор сопротивления западному и российскому давлению или инструмент торга в переговорах. Очень уж подозрительно в этом свете выглядит тот факт, что власть не решилась разрешить инцидент с захватом участка в первые же дни, а позволила ситуации перерасти в долгую тягомотину с всё более массовыми протестами. Можно допустить, что у неё действительно не было для этого средств, но со стороны это выглядит как подыгрывание протестующим. Вольное или невольное – другой вопрос.

С другой, армянское руководство прекрасно понимает, что имидж “защитника своих” – последняя зацепка, на которой держится его власть. Низкую эффективность и высокую коррумпированность ему прощают только потому, что “враг у ворот”. Но если окажется, что власть тайно идёт на сдачу позиций врагу, эта зацепка сорвётся. Поэтому появление любой политической силы, ещё более патриотической, чем Саргсян и Ко, станет прямой угрозой для нынешней власти и подорвёт её легитимность.

С третьей, фактор обострения внутренней нестабильности в Армении используется внешними силами для ускорения решения карабахского конфликта. На фоне протестов в Ереване посредники добились расширения мониторинговой группы ОБСЕ на нынешней линии соприкосновения и, по всей видимости, наращивают давление на армянское руководство, заставляя его принять согласованные с Москвой условия до того, как его власть обрушится окончательно.

Вообще, в сложившихся условиях разорвать порочный круг армянская сторона может только двумя путями – односторонним демаршем с признанием Карабаха, что, по сути, означает эскалацию конфликта, и внутренним кризисом со сменой власти. Эскалация вряд ли сыграет на пользу Еревану: после апрельского обострения надежды на поддержку Москвы растаяли как дым. Собственно, это обострение, как теперь уже совершенно ясно, и было инсценировано Азербайджаном с подачи Запада только для того, чтобы сдвинуть с мёртвой точки процесс урегулирования и решить конфликт в Карабахе до конца года. Трубопроводы строить надо, время не терпит. Новая эскалация, скорее всего, окончится навязыванием Еревану ещё более унизительной итерации “минского сговора кавказского разлива”, которые Москва представит как очередную свою перемогу “Ура, мы остановили войну и установили мир!”. К тому же, проявить принципиальность и занять решительную позицию Саргсян не может: слишком много обязательств накопилось у него перед различными партнёрами.

Внутренний кризис получается единственным выходом из замкнутого круга. Да, рискованным и негарантированным. Но тут уж приходится действовать без оглядки на риск: времени катастрофически мало. И здесь вопрос лишь в том, кто может выступить той силой, которая относительно убедительно сможет изобразить протест, но в то же время направить его в нужную власти сторону.

Учитывая происхождение группировки “Сасна-црер” и путанные заявления её лидеров, можно допустить совсем фантасмагорическую версию, что в Армении идёт договорная смена режима, чтобы под шумок “съехать” с навязываемого невыгодного компромисса, а заодно отплыть от тонущего “Титаника”, в роли которого выступает современная РФ. Всё – между своими. За бунтовщиками, в таком случае, стоит консенсус армянского истеблишмента, в том числе нынешней верхушки, который понимает, что в нынешней конфигурации Армению ожидает национальная катастрофа и надеется минимизировать её последствия путём либо смены “крыши” либо хотя бы выхода в автономное плавание от ненадёжного, предающего всех и вся кремлёвского союзника.

Однако сделать это внезапным решением действующих властей, поддержанных населением, было бы недальновидно. Во-первых, возможная новая “крыша” не поверит в искренность изменения концепции. Во-вторых, может обидеться Россия (не нынешняя РФ, а русский народ, который сохранит память о перебежчиках, что сократит симпатии любых властей будущей России к Армении и возможность возобновления союзничества когда-нибудь потом). А попусту хлопать дверью – не в армянских традициях. Характерно, например, что из всех союзных республик, стремившихся к независимости, именно Армения начала процесс выхода из СССР в строгом соответствии с союзным законом, регламентировавшем порядок решения таких вопросов.

И вот, чтобы порвать с нынешней РФ, не ссорясь окончательно с русским народом армянский истеблишмент решил разыграть спектакль, обставив разрыв с РФ как последствия незаконного переворота. Либо это решение будет принято новой незаконной властью, либо старой, но “под давлением проплаченных Госдепом проамериканских бандитов”, однако выглядеть как легитимное решение властей, поддержанное всем народом Армении, оно не будет.

Иными словами, само правительство Армении с самого начала противостояния планировало либо сдать власть, либо уступить требованиям оппозиции сначала в вопросе о неприятии карабахского компромисса, затем – в вопросе о поиске новой “крыши” либо выходе в автономное плавание. Именно поэтому оно сознательно не применяло жёсткие меры к протестантам, считая их, с одной стороны, слишком "своими" для жёстких мер, а с другой, провоцируя обычное население присоединяться к протесту, который в случае быстрого подавления казался бы бесперспективным, а так – приобретает легитимность. Конечно, процесс смены вех не будет мгновенным, но пара месяцев или больше в запасе у Армении ещё есть.

В этой сумасбродной версии нет места обычному в таких случаях объяснению любой заварушки “происками Госдепа” – скорее, речь идёт о довольно сложной операции внутренне сплочённой национальной элиты, пытающейся найти не слишком неприемлемый выход из сложившейся ситуации (а хороших выходов у Армении просто нет) и готовой даже пойти на личные жертвы в виде досрочных отставок и демонстрации ложной слабости. Как бы то ни было, на уровне инициаторов конфликт сохраняет черты взаимного уважения и отказа от расчеловечивания противоборствующей стороны, что лишний раз указывает, как минимум, на понимание сторонами друг друга.

Прогноз же, который можно построить на основании этих рассуждений, – такой, что с этой или следующей властью РФ надолго потеряет последнего союзника в Закавказье, и решать поступающие проблемы взаимоотношений с внешним миром, да и просто национальной обороны придётся с намного более низким потенциалом и меньшими возможностями.

miguel-kud, politnotes