Иисус Христос: Упование язычников

Началось всё с пустяка. Обсуждали вечернюю службу покойного ныне Ридигера. Канон есть канон, но меня утомили тогда постоянные ссылки на Ветхий Завет. То Ирода цитирует, то Иисус у него - Царь иудейский.

А ведь есть у Спасителя ещё одно имя: Упование Язычников. Да, есть русский синодальный перевод, есть евангелия. Но есть и песнопения церкрвной службы, есть иные тексты Ветхого Завета, где Христа так и именуют.

Я тогда ничего этого не услышал. Даже книга Числа, где впервые (!) в Ветхом Завете Валаам-мадианитянин, арийский волхв ведической (языческой) Традиции (как и тесть Моисея Иофор) пророчит пришествие Христа: "...рождается Муж,... который восцарствует над всеми язычниками" (Числа 24:15-17), известная всему христианскому миру, нынешними отцами РПЦ в этом месте замалчивается.

Валаам и пришествие волхвов арийских с дарами пророчил, и скорую смерть свою от рук иудеев. И что? "Убили...пять князей мадиамских, и Валаама... убили мечом сыны Израилевы" (Числа 31:8-9).

- Во-во, - это Веля вскинулся.
- Царь Иудеи Манасия, - ты сам рассказывал, - пророка Исайю за пророчество пришествия Христа в 14 псалме, который евреи люто ненавидят, заживо деревянной пилой распилить велел. Да не поперек, а повдоль: чтоб больше мучился.

А я вдруг вспомнил, откуда всё это пошло, со мной началось. Ловозёрские тундры, Ловозеро и Сейдозеро, озеро-кратер Райявр. Сердце Русской Лапландии. Мы, тогда начали отсюда чудовищно сложный маршрут высшей категории с двумя убийственными волоками и не менее жуткими порогами. Из которых особо выделялся Сухой Иовас , собирающий за сезон дюжину жизней. Дух мой тогда только пробуждался, остальное - приключение плоти. Как оказалось, в самом сердце древней Гипербореи, куда занёс меня рок на утлой байдарке. В далёкое прошлое...и, одновременно, будущее.

Это трудно понять: для этого надо побывать там, встретиться с теми удивительными людьми, что были посланы мне Судьбой. Сколь раз возвращался я сюда, к древнему ведическому з н а н и ю, вере и Традиции.

Дремала теперь плоть, убаюканная привычным вербальным покоем происходящего. А дух - тот воспарял под этим сакральным небом, видевшим Начало. И я был этим небом, озером, горой Нинчурт и кратером Райявр. Каменным лотосом, проросшим у входа в ту пещеру, куда не пустили Рериха. Я был всем... и ничем. Как при рождении мира. Он рождался во мне, а я - в нём. И на зыбкой границе этого взаимопроникновения каждый раз получал я частичку того, что ныне есть стержень моего мировоспиятия и богомировоззрения. Вера-знание...

Северное сияние.