*Шаньюй – имя тюркских правителей.
Далёкое и грозное
Орды скифов, тесня киммерийцев ползли,
На закат, через степи к Дунаю.
Их движение смерть, разрушенье несли
И пленение этому краю.
Всё дрожало пред ними, всё падало ниц,
Забивалось в болота, дубравы,
Дети степи достигли славянских границ,
Но не добыли воинской славы.
Годы войн, непокорный осёдлый народ
Страх не знал, презирал унижение.
Сколько пало пред ним обескровленных орд,
Неизменно терпя пораженье?!
И теряя надежду, с соседом своим
Степь пошла, на родство и союз,
Вскоре русич и скиф стал народом одним,
Крепче не было дружбы той уз.
Наступил долгий мир, мир единства племён,
Время трудных, торговых дорог,
Правил славным союзом высокий закон,
Что славянам дал вещий Сварог.
Шли столетья, и вновь содрогается степь,
Под осями сарматских кибиток,
И опять, как тогда, уготована цепь
Для славянских племён. И напиток
Кровавый земля приняла –
Тучный русский тугой чернозём.
С тех далёких времён, память в сердце храня,
В трудный час мы к курганам идём:
Они помнят беду: за волною волна,
За сарматами готы, аланы,
Степь на запад рвалась – за ордою орда,
За аланами гунны, авары.
Сколько грозных союзов, могучих племён,
Сколько крови, несчастия, бед
Всё казалось погибло. В огне погребён
«Мир заката»… Но только побед,
Здесь на русской земле, лютый недруг не знал.
Здесь тупились мечи, жала стрел.
Вновь народ мой свободу свою отстоял
И опять, как всегда уцелел.
Где он силы черпал, как надежду хранил
Помнят только курганы в степи.
Как терпел пораженья… И как победил,
В те далёкие трудные дни?
Летописец О старейшинах мудрых, вождях и жрецах,
Пели песни на тризнах певцы.
О великой борьбе, о могучих князьях,
Говорили потомкам они.
И в святилище древнем, средь белых берёз,
Волхв ночами о прошлом писал
И мечтал, чтобы труд его правду донёс
Через тысячи лет. И мечтал
Этот жрец, что потомки прочтут
И курганы досыпят землёй.
Пусть над ними века за веками текут,
Память вечная, вечный покой
Тем, кто спит в них, вожди и герои родов,
Имена ваши славой полны.
Основатели храмов, валов, городов
И кочевников злобной орды
Укротители. Только бы всё удалось,
Не имеет он права забыть.
Сколько он повидал, и ему довелось
Своей кровью свободу добыть.
И писец не забыл. Он писал о трудах
На любимой и славной земле.
О просторах её, о Трояна валах,
Что служили опорой в войне,
Он свой труд посвятил и Великим богам,
В честь их праздников, гимнам, обрядам,
В книге место нашлось и соседям – друзьям,
Мери, веспам, другим… Были рядом
Они под дождями от стрел,
Были рядом в сверканье клинков,
Мало кто и средь них в те века уцелел,
Под ударами волн степняков.
Он ночами писал, не хватало свечи,
То, что было и в чём убеждён,
Как на Запад свой флот повели русичи
И как греков был флот побеждён.
Летописец седой, в тайных книгах нашёл
Сказы древних, седых моряков.
И в труде рассказал, как корабль пришёл
С царства призраков, ночи и льдов?
О югре он писал, о десятках морей
Что за югрой лежат… Про снега
Как в торосах трещали борта кораблей,
Как ревела над ними пурга.
Под послушным пером знаки ровно текли,
По берёсте блестящей, на ней
Тем свой труд завершил, как нашли моряки
Край счастливых, и добрых людей.
Как дружили они с краснокожим вождём*,
Как готовились снова домой.
Как прощались, как падали звёзды дождём,
Как встречал океан их волной.
*О находке русов-словен в Сибири. Находки следов на острове Врангеля, на Алеутах.
*Плавание варягов и словен на Аляску. Придание эскимосов, чукчей и индейцев. Наскальное изображение русов на Аляске.
Видение
Труд окончен, звезда догорая дрожит.
За окном слабо брезжит рассвет.
Старец будущность видя, на стуле сидит
И покоя в душе его нет.
Обращенье к богам лишь тревогу несёт:
Лик Велеса, Перуна поник…
Снова Русь впереди туча чёрная ждёт,
Туча в рясах – христианство… Старик
Взором вещим пронзая вперёд сотни лет
Видит Русь и в зените, и славе.
Пред ним Киев. В доспехи стальные одет,
Князь дружину ведёт к переправе.
Степь притихла, не видно в безбрежной дали
Ни кибиток, ни войск печенегов.
По Днепру устремились в Царьград корабли,
Не боясь их свирепых набегов
Но на сердце печаль, не понятная боль,
Хоть видение мерно спокойно.
Вот сватов шлёт на Русь гордых данов король
И его здесь встречают достойно.
Вот посольство от греков… виденье дрожит,
Душат слёзы… в столице смятенье
Началось! На реке торжествуя кадит,
Поп чужой, начиная крещенье.
И ведических русских потомков богов,
Кто веками хранил их заветы.
Гонят в Днепр под знамения медных крестов,
Воспевая Христа… И одеты
В парчу, жемчугами блестя
Византийские гости с князьями,
Ненавистным крестом осеняя себя,
Суд жестокий вершат… И конями
Дружинников, плетью, огнём,
Печенежским арканом, тюрьмою,
Древних светлых богов заменяют Христом,
И висит стон над русской землёю.
Книга
Сквозь века видит немощный старец разгул
От христианства фанатиков лютых,
Там Велеса служитель в Днепре утонул,
Здесь истерзанных, битых, разутых
Истекающих кровью, заплаканных дев
Поджидают толпа с факелами.
То-то будет потеха! Но страх свой презрев,
Жрицы в пламя бросаются сами!
Пальцы сжались в кулак, стон глухой на устах
За видением, снова виденье,
Русь, Родная земля, ты в кострах
И тебе не помочь. Преступленья
Творятся. В бесславье горят
Городища и рощи святые.
Вот, неистовым пламенным смерчем объят
Образ Рода, с ним Боги другие.
Тут десятки костров из пергаментов, книг,
Дикость времени, дикость людская.
Всё слилось в этот страшный и горестный миг,
Старец видит свой труд, замирая.
То, что он столько лет вдохновлено писал
То, что сердцем берёг и хранил,
Вместе с идолом бога, средь свитков упал
И чернец с него крепи отбил.
Слёзы горло сдавили, отчаянный крик
С уст сорвался похожий на стон,
Жрец в грядущее духом бессмертным проник,
Но попал на момент похорон.
И шептали уста: «Посмотрите, что в нём,
Там прошедшее наших племён,
Правда, в книге, спасите её». – Но огнём,
В чёрной рясе палач опьянён
И без тени сомненья, поднятым перстом
Осеняя огонь свой крестами.
Он рвёт книгу на части с безумным лицом,
Осыпая кострище листами.
«Вот конец, всем надеждам, высоким мечтам
И ночам напролёт у свечей.
Вот венец, и прошедшим в работе годам,
Над наследьем земли русичей.
Всё забудется, всё безвозвратно уйдёт,
Растворится, сотрётся веками
И потомок далёкий, теперь не прочтёт
Что писалось моими руками».
С этой мыслью в слезах и бледнея, как мел,
Старец в ноги Перуну упал.
Руки с дрожью простёр – «Бог войны, я посмел
Смерть просить у тебя… Я писал
Эту книгу напрасно, Триглав,
Ты ведь знаешь, что беды придут.
Труд погибнет в огне, пеплом горестным став,
В нём погибнет не только мой труд.
Подари мне скорее, что я заслужил
Светлый Бог, жить не стоит теперь.
Ты грядущее в храме своём приоткрыл
Рвётся сердце от горьких потерь.
И пришла смерть спасеньем с собой унесла
Она горечь, тоску, просветленье,
Закружила в объятиях и вознесла
В мир богов за труды и терпенье.
Новая эпоха
Шли столетья, что видел торжественный жрец
То случилось. Десница Христа
Вознеслась над страной. Но Великий творец
Не оставил «язычников» - были места,
На просторах Руси средь лесов и болот,
«Тайный тихий приют у Богов»,
Где собрались волхвы, веры старой оплот
И, где не было близко врагов.
И дымились костры, погружая сердца
В мир природы, космических грёз.
Гимны славили Рода, Сварога-отца,
А вокруг хороводы берёз.
Прикрываясь листвою, дыханием трав,
Как живые кружились средь снов.
И всесильные Боги христианство признав,
Не пытались нарушить основ.
«Веры» новой, пришедшей с далёкой земли,
Ведь в конце концов небо одно,
Мир всему, что сбылось и к чему привели
Те века… Чему быть суждено.
И эпоха христианства, эпоха труда,
Время новых надежд и потерь
Вознеслась над страной. Но смуты года
След оставили в душах. Теперь,
Мало кто вспоминал о седой старине,
Грешно помнить… И бог не велит,
Всё былое прошло, да и поп при дворе
Мудрецов колдунами клеймит.
Летописец
И в монашеской келье, при свете свечи,
Снова пишет о прошлом монах.
И уверен чернец, что найдут русичи
Этот труд о былых временах
И правдивым, и честным, вот только б понять,
Почему на Руси повелось,
Жить с оглядкой на Запад, и вечно стенать,
Что опять там у них удалось,
А у нас всё никак. Нам сам Бог не велит
Потому, что мы в «вечных грехах».
Вот узнать бы, что в мире за этим стоит?
И задумался честный монах.
Пишет он, как восстала Саремская чудь,
Как на помощь ей русы пришли,
Как псов-рыцарей била Балтийская жмудь,
И как где-то на Коле нашли
Город древний, забытый, а в нём письмена,
И их руницу можно читать.
Говорят, что описаны в них времена
Запрещённые ныне… Но там побывать
Удалось лишь не многим, ну а тех, кто видал
Древний город, велели казнить!
Ходят слухи, сначала, их царь обласкал,
Обещал одарить, наградить!
Ну и милость?! Неужто забытый тот град
В камни вечном, такое хранит,
Что царь-батюшка честный, похоже, не рад
И кто тайну постиг – тот убит.
И была б эта тайна всего лишь одна?
Но их столько престол приберёг
Сразу всё не понять, нужно время – года!
Вот, к примеру, Владимир обрёк
Русь на смуту жестокую, он же, как князь
Должен знать был свой гордый народ.
Русь всегда отторгала христианскую власть,
Но Владимир нашёл в ней оплот.
Своей прихоти тёмной, за что он и свят,
О нём в церкви надрывно поют.
Ну а то, что в народе начался разлад,
И о жизни попы нагло лгут –
Не касаемо власти! Как будто она
Проживает сама по себе…
Но ведь русичи знают, кого здесь вина,
И упорно стремятся к борьбе.
Силы тьмы разорвали единство страны,
Захлестнула Русь злая вражда,
И в делах своих власти не видят вины,
Ей грехи отпускает всегда
Церковь верная… Надо ли это писать?
Как в безумии власть обвинить?
Не привычен он с детства, вертеться и лгать,
Он привычен по совести жить!
Сердцу хочется правды, но где её взять?
Как найти тех, кто тайну хранит.
Сколько лет он потратил на то, что б сыскать
Книги предков, напрасно! Забыт
Тот язык и чтоб что-то прочесть,
Нужен ключ, или чей-то совет.
Нужны силы, желание вроде бы есть,
Только времени, времени нет!
Была грамотна Русь до прихода христиан,
Знала книги, умела читать.
Европейская азбука, дар латинян
Не нужны были ей… Но сказать,
Как об этом? За правду – костёр!
Почему-то её надо скрыть?
Крест и так из сознания многое стёр,
Поколений разорвана нить:
Настоящего с прошлым… Хотя удалось,
Ему много постичь и понять,
Но что пользы с того, как бы вновь не пришлось
Свой народ на Голгофу загнать?
Говорили ему старики, что хранит
Русь наследие прошлых времён…
Что дух ариев жив, он в сердцах вещих спит,
Что старейшины Ора? племён
Передали наследие – в сказах оно,
В старых книгах, и в вере былой.
Тайны древних манят, и пьянят как вино,
Нарушая привычный покой.
Говорят, эти книги наследье волхвов,
Про богов, что христиане клянут,
И к отчаянью злому холопов-попов
Они живы, и их берегут.
Где-то праздники древних справляют в лесах,
Где-то песни звучат прошлых лет.
И об этом не знают в Московских верхах,
Власти верят, что ереси нет.
Всё спокойно – всё славно… Народ убеждён
В том, что нехристей нет по стране.
Что антихрист последний жестоко сожжён,
И что, правда в хорошем вине…
*Ор или Ориана арийское название Арктиды-Гипербореи
Призрак
Год проходит в раздумье и бедный чернец
Ищет выход, которого нет.
И в тревоге писец: «Как найти, наконец,
На вопросы правдивый ответ.
Может плюнуть на всё, и податься в леса.
Поискать непокорных волхвов,
Или просто, о правде молить небеса,
Чтобы тайны прошедших веков
Были сердцу открыты, но, где этот бог,
Что услышит, поможет, спасёт?
Может это языческий древний Сварог?
Но он разве к монаху придёт?
С этой мыслью безрадостный, бедный писец,
Ночью тёмной без света сидит.
И не знает, что делать, как быть наконец,
Ведь за Родину сердце болит…»
Но вдруг, в келью его, свет дрожащий проник,
Закружился и пламенем стал.
И из пламени вышел высокий старик,
Схимник в ужасе на пол упал.
Он воскликнул – «Уйди от монаха, отстань,
Я добыча злой дух не твоя»! –
Но услышал в ответ, - «Лучше на ноги встань
И послушай христианин меня.
- Я когда-то, как ты книгу мира писал
О далёких прошедших годах,
Зёрна истины в свитках старинных искал
И на мёртвых бывал городах.
Видел многое я … И как ты у огня,
Погрузившись в работу сидел.
И напрасно старик ты боишься меня,
Я за правду, всем сердцем болел.
То, что тенью к тебе, ты за то не взыщи,
Не пугать я пришёл, а сказать:
Ты христианин, предания древних ищи
Наш народ их не может не знать,
И послушай меня, я тебе не чужой,
Пред тобою хранитель и жрец.
Оба служим мы Прави, и правде одной!
Успокойся же ты, наконец!
Успокойся и сядь! Твой Иисус мне не враг,
Как и я, он был тоже волхвом…
И себя превзошёл и как жрец, и как маг,
Но об этом христианин, потом.
Всё узнаешь за книгой. Ночами теперь
Тебе буду в труде помогать,
Наше время пришло… И запри свою дверь
Уже полночь, пора начинать».
Книга мира
Повествование первое
И дрожащей рукою монах стал писать
То, что дух ему тихо шептал.
Ночь прошла незаметно, и стало светать,
К утру схимник мертвецки устал.
Он уснул улыбаясь: «Господь услыхал
И достойный напишет он труд,
Сварог древний, волхва ему в помощь послал,
Если надо, другие придут…
Он узнал, что когда-то на звёздной земле,
Жили русы? в бескрайней дали.
Но их мир угасал, и в суровой борьбе,
Загрузили они корабли.
И средь звёздных туманов, средь тысяч светил
Отыскали мир жизни иной.
Мир планеты надежд – её Род? подарил,
Мир согласия, ясный, большой!
В свете жёлтого солнца купалась Земля,
Она ласку дарила и свет,
На просторах её зеленели поля,
И казалось, добрей её нет!
*Руса – не в понимании название народа, а в понимании звёздной расы. «Ур» - небо, «с» - свет (санскрит).
*Род – отец богов русско-славянского пантеона, единственный из богов информационного уровня.
Здесь пришельцы нашли, под Седавой* звездой,
Себе место в лесах у реки.
И построили город красивый, большой,
Его Ором* они нарекли.
Среди Ора «Алатырь» ступенчатый встал,
Пирамида из белых камней.
В ней жрецами был вымощен золотом зал,
Для приёма небесных гостей.
Он искрился вбирая небесную «Ярь»*
Ориану той силой храня.
Это был планетарный гигантский алтарь,
Не горело в нём только огня.
И на девственных землях в красе поднялись,
Сотни мелких, других городов.
Постепенно в одно государство слились,
Это стоило многих трудов.
Время шло, и за тысячи лет разрослась,
Ориана великой страной.
Через светлый Алатырь наладилась связь,
С миром предков, их древней звездой.
Корабли Ориан бороздили простор,
Бесконечной и вечной дали,
Посылал их в далёкие странствия Ор,
Мудрецы их сквозь время вели.
А на юге, за морем, жил чёрный народ,
Лемурийцев* и Тархов* страна,
То был мудрости светлой, высокий оплот,
Как и Ор процветала она.
* Седава – название полярной звезды того далёкого времени (предположительно Веги).
*Ор – столица древней Орианы (Веды).
*«Яр»- жизненная сила то же что и прана, ци, ки и т.д.
*Лемурийцы – древнейшее население загадочного погибшего континента Лемурии предположительно находившегося в Индийском океане.
*Тархи – по легендам население Антарктиды, переселившееся из Орианы.
Оба мира общались и дружбу вели,
Их роднил ветер звёздных дорог.
У обоих, у власти, стояли цари,
Главным богом был светлый Сварог.
Но услыша про предков далёких времён,
Растерялся уставший писец,
Как изложишь такое, ведь всяк убеждён,
Что Адама создал Бог-Отец
За шесть тысяч годов до рождения Христа!
Что об этом потомкам сказать?
Но услышал ответ: «Я ведь здесь неспроста,
Вместе будем задачи решать…
Ты же знаешь, чернец, белой расы племён
Очень много на бренной Земле.
Будет трудно с христианами, но убеждён
Постепенно, проснутся они.
Все придут к осознанию Прави, монах,
Высшей истины скрытой сейчас,
Пересилят в себе и сомненья, и страх,
И когда-нибудь вспомнят о нас.
За работой, чернец, мало толку узнать,
Надо правду поняв, осознать.
Книгу надобно разумом Сердца писать,
Мыслеобразы в ней создавать.
Только так можно рушить барьер вековой,
Что в сознании Морок* воздвиг,
И отнять у служителей Нави* покой.
Ведь, кто истину Рода постиг,
*Морок – бог лжи один из свиты Чернобога.
*Навь – тёмный мир населенный силами разрушения.
Тот ушёл в Прави мир, от оков навсегда,
Им нельзя через ложь управлять,
Силы тёмные власти лишатся тогда,
Ты об этом не можешь не знать.
Ты за дело давай, и не трать время зря,
Будет так, как положено быть,
Мало времени, брат – скоро встанет заря,
Мне успеть бы сегодня открыть
Для тебя веду пращуров. Слушай: шли тысячи лет,
Ориана росла и цвела.
Много русами было добыто побед,
Но Великой считалась одна.
То победа над «Змием», над тьмою из тьмы*,
Над народом с созвездия Льва.
Среди далей межзвёздных ту битву вели
Там погибла планета одна.*
И сколок планеты к Земле подведён,
Был коварным и дерзким врагом,
На Лемурию грозно обрушился он,
Её волны накрыли потом.
И оставшись с «гостями» один на один
Наши предки смогли устоять,
Континенты тонули, на остров общин
Маги силой смогли удержать.
В небе вечном врагов одолели – смогли,
Сохранили мир света для нас,
И пленив их, решились к Земле привезти,
Их потомки живут и сейчас.*
А погибшей планеты осколок ядра,
Предки в космосе дальнем нашли,
Задержали в полёте и через века
На орбиту Земли привели.
Он ночным стал светилом, стал зваться Луной,
Посылая свет Солнца к Земле,
Его видно на небе, он яркий, большой,
Мир Земли благодарен Луне.*
Шли века, и забылись былые года -
Время бед, катастроф и войны.
Всем казалось, что небо светило всегда
И Земля не была без Луны.
О Лемурии помнили только жрецы,
Они знали, как гибла она,
Были сложены веды, и в них мудрецы
Рассказали, откуда Луна.
*Веда о гибели биосферы Земли и о первой звёздной войне.
*Гибель планеты Астра или Фаэтона.
*По преданиям тольтеков, майя, чичимеков.
*Веда о появлении на Земном небе Луны. Предположительно, с точки зрения небесной механики, гравитационное поле Луны остановило качание земной оси после падения на неё гигантского астероида.
Меню
21 ноября 2011
3341
1
ladas
Функционал
